В ПОИСКАХ ДУХОВНЫХ ТРАДИЦИЙ.

Анатолий Ковган.

Один из известнейших храмов мира - монастырь Шаолинь - в сентябре этого года празднует свое полуторатысячелетие. Если верить записям уезда Дэн Фэн, находившемся полторы тысячи лет назад на территории государства Северный Увей, ныне в провинции Хэнань на севере Китая, в 495 году индийский монах Бато пришел сюда передавать свое учение. Для него по приказу императора Вен Ди в горах Сунь-Шань был построен храм Шаолинь. В начале VI века (по одной из версий, осенью 527 года) в Китай пришел Бодхидхарма - сын индийского раджи, легендарный основатель чань-буддизма. После 9 лет, проведенных в медитации в пещере близ монастыря, Бодхидхарма ушел в неизвестном направлении, оставив монахам новое учение.

С тех пор Шаолинь стал известным во всем мире центром чань-буддизма и боевых искусств. "Все боевые искусства выходят из Шаолиня" - утверждает китайская пословица. Почтенный возраст монастыря, его философские традиции, уходящие корнями в две древнейшие культуры мира - индийскую и китайскую, послужили причиной создания вокруг храма своеобразного мифа, повествующего о подвигах легендарных монахов.

Культурные традиции Шаолиня основаны на философии чань-буддизма, который, в свою очередь, восходит к двум величайшим мировым учениям; буддизму и даосизму. Таким образом, Шаолинь является не просто историческим памятником, а символом "чань", вобравшим в себя все достижения двух древнейших учений Востока. Впервые в этом регионе мира была достигнута сокровенная мечта многих мыслителей человечества - органичное единство двух начал: физического и духовного, материального и трансцендентального, сансары и нирваны. До этого на Востоке уже была развита мощная боевая культура, но, нигде ранее боевые искусства не принимались и не использовались как метод просветления. Эта новая система оказалась настолько всеобъемлющей и эффективной, что послужила основой боевых искусств Китая и всего восточного мира. Развивавшийся на протяжении тысячелетий многими поколениями людей, метод Шаолиня выходит за рамки национального и является общечеловеческим феноменом.

В буддизме, так же, как и в христианстве, уход в монастырь воспринимается как спасение от суеты мира. Считается, что человек приходит в монастырь не для того, чтобы заниматься боевыми искусствами, но чтобы обрести учение, чтобы просто жить в уединении монашеской жизнью. Монахи Шаолиня могут заниматься или не заниматься боевыми искусствами, это не является для них самым главным, основная работа монаха - это буддийская служба. Методы Шаолиня представлены в одной из внутренних галерей храма в виде деревянных скульптур, изображающих монахов, сидящих в медитации, делающих ци-гун, выполняющих службы, занимающихся у-шу. Таким образом, боевые искусства не являются главным методом "чань". В связи с этим в Шаолине существует два типа монахов, один из них - "вэнь сэн" (дословно - "культурный монах") - является просто образованным человеком, другой - "ву сэн" - монах, еще занимающийся боевыми искусствами. День монаха начинается в 5 часов утра, до завтрака монахи делают дыхательные упражнения, с 7 до 8 часов утра длится буддийская служба, медитацией обычно занимаются ночью. В основном весь день монаха посвящен работе в музее (поскольку Шаолинь в настоящее время является музеем), они считаются государственными служащими и находятся на содержании государства.

Те монахи, которые обучаются у-шу, тренируются небольшими группами: учитель и 2-3 ученика. В Шаолине нет общего сбора, построения, общих тренировок, как это показывается в голливудской кинопродукции о монастыре. Зачастую складывается впечатление, что среди монахов даже развита скрытая конкуренция: у каждого учителя есть свои методы, комплексы, и о методах других учителей иногда знают лишь понаслышке. В буддизме вообще существует много школ, направлений, методов, поэтому, занимаясь у-шу и сохраняя основные принципы, вы всегда можете внести свое понимание в тот стиль или комплекс, который вы изучаете.

Сегодняшний Шаолинь только на 20% состоит из монахов старшего поколения. Среди 30-40-летних есть их ученики - это второе поколение монахов, те, кто сегодня реально представляет монастырь. Они разъезжают с выступлениями, с шоу по различным странам мира, предпочитают жить и преподавать в Гонконге, в Америке, во Франции. Третье поколение представляют молодые монахи, занимающиеся не более 8-10 лет, среди них нам удалось встретить не многих, интересующихся буддизмом.

Во время войны 1928 года Шаолинь пережил крупный пожар, практически не тронутыми огнем остались лишь два павильона. Сейчас монастырь восстанавливается по описаниям, хронологически относящимся к цинской эпохе (XVIII век), из него делается идеальный музей. Но даже то, что сохранилось после пожара, впечатляет своей древностью: фрески в зале Белых одежд, пещера Дамо (где Бодхидхарма провел 9 лет в медитации), вмятины на каменном полу в зале Тысячи Будд, оставленные многими поколениями занимающихся здесь монахов.

Внимание русского человека особенно обращает на себя метод тренировок, практикуемый в Шаолине и во всем Китае. Этот метод ориентирован на сохранение традиций, внимание к мелочам, на шлифовку этих мелочей. Разучивая комплекс, китайцы медленно и терпеливо, годами отрабатывают каждое движение, их способ просветления - это "склеивание" мельчайших деталей, методичное нанизывание бусинок одну за другой. Только познакомившись с китайским методом тренировок, начинаешь реально понимать, что имел в виду Бодхидхарма, когда говорил, что учение должно передаваться без письменных знаков и книг, "от сердца к сердцу". Если верить древним источникам, основатель "чань" видел, как много времени монахи проводили в медитации, в чтении книг, так и не достигая просветления, потому что не присутствовали в этой работе сердцем. В методе обучения от частного к общему существует определенная опасность: когда единая вещь разбивается на мелочи, единая картина мира - на отдельные образы и смыслы, сущность единого теряется.

Опыт многолетнего преподавания у-шу в России, в частности в Красноярске, убеждает в том, что русские методы обучения в силу наших национальных особенностей совершенно противоположны китайским. Русскому человеку нужно сразу "ухватить" основную мысль, основной принцип, беспредельно погрузиться в предмет обучения, почувствовать всю энергетическую наполненность комплекса, чтобы его "закрутило" и понесло по течению, иначе он просто не будет работать над шлифовкой мелочей. У русского человека гораздо более развито воображение, он более всеохватывающ, может быть, именно в силу этого менее качественно прорабатывает детали. Исследуя возможность перенесения феномена Шаолиня на русскую почву, мы пришли к выводу, что развитие в наших условиях методов Шаолиня невозможно именно в том виде, в каком они существуют в Китае. Хотя именно в России сейчас почва для творческого развития и обогащения древних традиций более благодатна, чем на их родине.

"Сибирская газета на Енисее" N 28(40), июль 1995 г.

Назад